Императорское училище правоведения в СПБ |
 |
||||
| Законы и права - Юриспруденция в России, теория и практика в XIX веке - Юридическое образование | |||||
Развитие юридического образования в Санкт-ПетербургеВ развитии юридического образования в рассматриваемый период самым значительным событием стало появление учебного заведения нового типа - императорского училища правоведения. Оно было создано по инициативе принца Петра Георгиевича Ольденбургского (1812-1881) и Михаила Михайловича Сперанского специально для подготовки молодых людей к гражданской службе "по части судебной". Принц Ольденбургский сумел убедить императора Николая I в необходимости учреждения данного юридического училища и пожертвовал денежную сумму на приобретение дома для него (по адресу: ул. Фонтанка, д. 6, в центре Санкт-Петербурга). Проекты учредительных документов для училища правоведения в СПБ разрабатывал М.М. Сперанский. 24 января 1835 года он представил императору Николаю I записку "Специальные училища" (оригинал данной записки хранится в фонде 637 (архив К.Г. Репинского) отдела рукописей РНБ), в которой обосновал необходимость организации в России специального учебного заведения для подготовки молодых людей к судебной деятельности. "Для судей везде нужны способные и благовоспитанные делопроизводители, - писал Сперанский, - у нас они нужнее, нежели где-нибудь: ибо у нас нет и долго еще не будет ни ученых судей, ни ученых адвокатов. Судьи у нас, в нижних и средних местах, избираются из дворян, большею частью военных, а в высших определяются из чинов, также военных и гражданских. И нет причины изменять сей порядок, если бы изменить его и было возможно. При добром делопроизводителе судья, избранный доверием сословия, с здравым смыслом и чистою совестью, хотя и без технического знания, вообще может быть полезнее, нежели судья просто ученый. Но тот же избранный доверием судья, при худом производстве, будет прикрывать только собою его пристрастие или невежество. Наши российские университеты не могут доставить судебной части добрых делопроизводителей, во-первых, потому что там студенты учатся, а не воспитываются; во-вторых, потому что они выходят и в военную и в другие роды службы, не были обязаны следовать определенному назначению; то же можно сказать и о лицеях; воспитанники их, коих, впрочем, и число незначительно, расходятся по всем родам гражданской службы и редко служат по судебной части. Из сего видно, что учреждение специального училища для судебной части, в коем бы воспитанники теориею и практикою приготовлены были предпочтительно к прохождению сего рода службы, представляет неоспоримую пользу. Возражение, что сим уменьшится число учащихся в университете, не может быть уважительно, потому что число воспитанников сего училища, по самому составу его, полагается весьма ограниченным: каждый год из него может быть выпускаемо не более как от 20 до 25-ти человек". Первый устав петербургского училища правоведения император Николай I утвердил 29 мая 1835 года, 5 декабря того же года состоялось официальное открытие данного учебного заведения. 27 мая 1838 года был принят новый, переработанный и дополненный устав, подтвердивший и развивший основные принципы его внутренней организации и деятельности. Устав училища правоведения предписывал принимать в сие заведение воспитанников "только из сословия древнего потомственного российского дворянства, внесенного в шестую часть родословной книги, также детей военных чинов не ниже полковника, а гражданских пятого класса или статского советника". Предполагалось, что выходцы из таких семей будут на государственной службе людьми достаточно независимыми и не станут порочить себя взяточничеством и другими бесчестными поступками, свойственными обыкновенным чиновникам. В.В. Стасов писал о них в книге "Училище правоведения Петербурга 40 лет назад": "Все у нас в России хорошо понимали в то время от верху до низу, что одна из самых больших наших язв - проклятое чиновничество, прогнившее до мозга костей, продажное, живущее взятками и не находящее в них ничего худого, крючкотворствующее, кривящее на каждом шагу душой, пишущее горы дел, лукавое, но неумное, едва грамотное, свирепое за бумагами, хотя добродушное на вид дома и за вистом. Все на него громко жаловались, все поднимали его на зубок в романе и на театре, и, однако, дело не трогалось с места. Разговору было много, и все-таки никто ничего не предпринимал, никто даже ничего не предлагал, чтобы помочь общей беде и вытравить гнойную болячку" (Стасов В.В. Избранные сочинения: в 3 томах. Москва, 1952. Том 2, стр. 305).
|
|
||||
 | |||||
